Песни далекой Земли [сборник] - Артур Кларк

— Величайшее достижение человеческого гения. Последний дар Земли ее детям. Когда-нибудь с его помощью мы завоюем галактику.

Фраза прозвучала столь высокомерно, что Мирисса вздрогнула. То были слова прежнего Лорена, не смягченного Талассой. Что ж, пусть так, решила она. Но часть его изменилась навсегда.

— По-твоему, Вселенная это заметит? — тихо спросила она.

Девушка долго разглядывала исполинское сооружение, принесшее к ней Лорена через световые годы, и не знала, благодарить величественную машину или проклинать.

Землянин повел ее по лабиринту коридоров дальше, в самое сердце «Магеллана». Они не встретили ни одного члена экипажа. Мирисса задумалась о ничтожном количестве людей на невообразимо большом корабле.

— Почти прибыли, — приглушенно сообщил Лорен. — А это — Страж.

Не скрывая удивления, Мирисса подплыла к золотой маске, смотревшей на нее из ниши в стене. Протянув руку, она ощутила прикосновение холодного металла. Реальный объект, не голограмма.

— Что… кто это? — прошептала девушка.

— На борту множество величайших сокровищ Земли, — с мрачной гордостью произнес Лорен — Но столь знаменитых мало. Властитель, умерший совсем юным…

Мужчина замолчал. Они думали об одном и том же. Мирисса моргнула, пуская слезу, мешающую прочесть надпись под маской:

Тутанхамон, 1371–1353 до н. э.

(Долина Царейу Египет, 1922 год)

Да, он был почти ровесником Кумара. Золотое лицо юного бога, погибшего в расцвете сил, смотрело сквозь тысячелетия и световые годы. Оно излучало власть и уверенность в себе, но не высокомерие и жестокость. Молодой царь не успел обрести эти качества за столь короткую жизнь.

— Почему он здесь? — поинтересовалась Мирисса, частично зная ответ.

— Подходящий символ. Египтяне верили, что мертвые воскреснут в загробном мире, если провести надлежащие ритуалы. Чистой воды суеверие, однако нам удалось воплотить его в реальность.

«Но мне это не помогло», — вздохнула Мирисса. Глядя в черные глаза мальчика-царя, смотревшие с маски из чистого золота, трудно было поверить, что они не живые. Изумительное творение неизвестных мастеров…

Не в силах оторваться от спокойного, гипнотизирующего взгляда, преодолевающего столетия, девушка снова протянула руку и коснулась золотой щеки. Драгоценный металл внезапно напомнил ей о стихотворении, найденном в архивах Первой высадки. Она задавала компьютеру поиск слов утешения в литературе прошлого. Сотни строк не трогали ее, но эти («Автор неизвестен, приблизительно 1800–2100») заставили плакать:

Блестящий обратно несут образец для мужчин

Ребята, что в славе погибнут, вовек молодыми[3].

Лорен терпеливо ждал, пока Мирисса соберется с мыслями. Наконец он вставил карточку в почти невидимую щель рядом с посмертной маской. Перед гостями бесшумно открылся круглый люк.

Гардероб, заполненный тяжелыми шубами, выглядел на звездолете совершенно неуместно, но Мирисса почти моментально поняла, для чего они нужны. Температура сильно упала. Девушку трясло от непривычного холода.

Забраться в термокостюм в невесомости оказалось непростой задачей. Лорен помог ей, и пара поплыла к круглому заиндевевшему стеклу в дальней стене небольшого помещения. Хрустальная крышка распахнулась им навстречу. Молодых людей обдал порыв морозного воздуха. Подобного холода Мирисса никогда не испытывала и даже не представляла. В ледяном воздухе, подобно призракам, плясали облачка тумана. Талассианка посмотрела на Лорена, словно вопрошая: «Неужели ты думаешь, что я смогу туда войти?»

Он обнадеживающе взял ее за руку.

— Не беспокойся. Костюм тебя защитит, а через пару минут холод пройдет.

Верилось с трудом, но мужчина не обманул. Стараясь дышать осторожно, Мирисса с удивлением обнаружила, что ощущения не столь неприятные. Более того, они слегка возбуждали. Теперь она понимала, почему люди добровольно отправлялись в полярные регионы Земли.

Легко было вообразить, будто она сама очутилась в Антарктиде. Девушка словно парила в морозной снежно-белой вселенной. Вокруг сверкали ледяные соты, образуя тысячи шестиугольных ячеек, напоминавших уменьшенный щит «Магеллана». Но размер ячеек не превышал метра, и связывались они паутинами труб и проводов.

Вокруг спали сотни тысяч колонистов. Для них Земля оставалась в буквальном смысле вчерашним воспоминанием. Что им виделось в разгаре пятисотлетнего сна? Посещают ли мысли и образы в состоянии между жизнью и смертью? Судя по словам Лорена — нет; но можно ли утверждать такое с уверенностью?

Мириссе доводилось просматривать видеозаписи о пчелах, спешащих по своим таинственным делам внутри улья. Она ощущала себя такой пчелой, следуя рука об руку с Лореном вдоль решетки из стержней, пересекающих гигантские соты. Девушка освоилась в невесомости и почти не чувствовала жгучего холода. Однако порой приходилось убеждать себя, что происходящее — не сон, который скоро закончится.

На ячейках не висело табличек с именами. Они отмечались лишь буквенно-цифровым кодом; Лорен моментально нашел надпись Н-354. Он коснулся кнопки, и по телескопическим рельсам выдвинулся шестиугольный контейнер из металла и стекла. Внутри лежала спящая женщина.

Нельзя сказать, что она была красивой. Хотя трудно оценить красоту женщины, лишенной волос. Прежде Мирисса не видела людей с такой кожей. Цвет ее стал крайне редким в последние годы на Земле — черный с синеватым оттенком, столь безупречный, что талассианка невольно позавидовала. В ее мозгу возник мимолетный образ двух переплетенных тел, черного и белого. Девушка знала, что картина эта будет преследовать ее много лет.

Она снова посмотрела на лицо спящей. Даже в вековом сне в нем чувствовались решимость и ум. «Смогли бы мы стать друзьями? — задумалась Мирисса. — Сомневаюсь. Слишком разные.

Значит, это ты — Китани. Ты несешь сквозь звезды ребенка Лорена. Но он родится через столетия после моего. Кого из них считать первенцем? В любом случае, желаю ему счастья…»

Хрустальная дверь закрылась за посетителями. Мирисса все еще ощущала онемение во всем теле. Причиной был не только холод. Лорен мягко направил ее вдоль коридора, мимо Стража.

Пальцы девушки снова коснулись щеки бессмертного золотого мальчика. На мгновение Мириссе показалось, будто она ощутила тепло; затем она поняла, что организм продолжает приспосабливаться к обычной температуре.

Это займет несколько минут; но сколько пройдет времени, прежде чем растает лед, сковывающий сердце?